Евгения Ткаченко: «Наше общество проходит этап гуманизации»

09.08.2012

За второй квартал года в базу данных интернет-портала sirotstvy.net внесены сведения о 746 детях-сиротах. На горячую линию поступило 697 звонков от желающих усыновить ребенка (36 уже имеют статус кандидатов в усыновители), количество онлайн-консультаций на портале — 534. Показатель посещаемости сайта за этот период — 60 000 и растет день ото дня. Все это внушает надежду на развитие национального усыновления.

С Евгенией ТКАЧЕНКО — президентом Всеукраинской общественной организации «Магнолия-ТВ» — «2000» общались уже неоднократно. «Служба розыска детей» и «Этому ребенку нужна семья» — это ее детища. Последнее переросло в серьезный украинский проект, представленный, в частности, порталом sirotstvy.net.

От моветона к престижу

— Евгения Владимировна, расскажите подробнее о портале. Кто вместе с вами его развивает?

— «Магнолия-ТВ» совместно с фондом «Развитие Украины», Министерством социальной политики и областными службами по делам детей создали этот крупный портал. Теперь любой украинец, желающий усыновить ребенка, может узнать о каждом из 14 000 сирот, увидеть фото, позвонить на горячую линию и получить консультацию юристов по вопросам усыновления. Наконец-то такая информация стала доступна и открыта для всех заинтересованных.

Мы очень гордимся своим проектом. Не устану повторять, что без поддержки фонда «Развитие Украины» мы, безусловно, его не одолели бы. Так же, как и без доверия к нам государственных структур и огромного желания работать вместе.

— Устанавливает ли государство какие-либо ограничения на сведения о сиротах?

— Да. Например, нельзя обнародовать информацию о болезнях ребенка, его фамилию, указывать детское учреждение, где он проживает. Допускается размещение фотографий сирот.

Наш сайт пропагандирует национальное усыновление, и государство сотрудничает со СМИ и с общественными организациями, которые этим добровольно занимаются, чтобы дать ребенку шанс обрести семью.

Еще несколько лет назад, когда мы стали заниматься этим вопросом, мало кто понимал, зачем мы это делаем. Усыновление считалось каким-то засекреченным делом, в чем-то даже зазорным. Но за последние 5—6 лет психология общества очень изменилась, усыновление становится престижным, за консультацией к нам обращаются все больше потенциальных усыновителей. Причем они не скрываются, приходят открыто. Наше общество определенно проходит этап гуманизации.

— Четыре года назад в интервью «2000» вы рассказывали о сопротивлении, оказанном вам директорами детских учреждений. Изменилось ли их отношение к вашей деятельности? Ведь количество брошенных детей с 2000-го ежегодно варьирует от 95 до 104 тысяч.

— Эта проблема существует до сих пор. Где-то это отношение к детям как к собственности, где-то — материальная заинтересованность. Я ни в коем случае не хочу обвинить в коррупции всех директоров интернатов, но ни для кого не секрет, что сфера усыновления всегда была очень коррумпирована. И главной причиной этого была именно засекреченность информации о детях и субъективизм.

Например, вы хотите усыновить девочку, похожую на вас: кареглазую шатенку, смугленькую, до 5 лет. До существования портала sirotstvy.net вы не смогли бы ее найти. Пришлось бы выбирать из тех детей, которых руководители детских учреждений посчитали бы нужным показать. Сейчас, используя базу данных, мы покажем вам всех девочек страны в соответствии с нужными критериям.

Мы расскажем, что нужно сделать, чтобы с этим ребенком познакомиться, какие получить документы, будем сопровождать вас к детскому учреждению, обязательно проконтролируем процесс вашего знакомства с ребенком, и уже никакой чиновник не сможет нам с вами в этом помешать.

Доступность информации — большой прорыв в процессе усыновления.

Свой среди своих

— В 2011 г. украинцы усыновили 2114 детей, а иностранные граждане — 970. Ваша организация занимается только национальным усыновлением?

— Да, только украинец — украинца. В международном усыновлении другие правила игры, иная законодательная база. И мы искренне не хотим, чтобы международное усыновление превалировало над национальным. Мы делаем все, чтобы наше имело приоритет. И на данный момент так и есть: совместными усилиями мы добились этого.

— Как государство поддерживает вас?

— Кроме общества, которое проникается проблемой сиротства, и СМИ, много публикующих на эту тему, государство с недавних пор тоже повернулось лицом к общественным организациям, занимающимся сиротами.

31 мая произошло мало кому заметное, но для нас историческое событие: Кабинет Министров издал распоряжение «Об утверждении плана мероприятий по исполнению в 2012 г. Общегосударственной программы «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка» на период до 2016 г.», куда впервые внес проект общественных организаций.

То есть государство в лице Кабмина, социальной политики и внутренних дел внесло в свой план сотрудничество как с проектом «Служба розыска детей», так и с порталом sirotstvy.net. Это демонстрирует желание власти контактировать с обществом по очень важным и острым социальным вопросам. Мы с удовольствием идем навстречу, потому что только сообща можно решить проблему.

— Появились ли в последние годы какие-либо изменения в законодательстве об усыновлении?

— Законодательно изменилось многое. Очень важная тенденция — упрощение процедуры усыновления. Постепенно развеиваются стереотипы, существующие еще с советских времен, — якобы для усыновления ребенка нужно собрать чуть ли не все документы мира. Теперь набор бумаг значительно сократился.

Естественно, государство обязано запрашивать основную документацию, чтобы, отдавая ребенка в семью, быть уверенным в психическом здоровье родителей, отсутствии криминального прошлого и наличии хоть какого-то жилья и достатка на содержание ребенка.

Очень существенным является приравнивание государством усыновителя к биологическому родителю во всех правах. Усыновитель точно так же имеет право на декретный отпуск, на выплаты, как если бы он родил этого ребенка, на отпуск по уходу за детьми до 6 лет. Конечно, это дало огромный толчок национальному усыновлению. Считайте, что сирота получает родных папу и маму.

— Объясните читателям разницу между усыновителями и приемными родителями?

— Не все дети могут быть усыновлены юридически, например по причинам болезни, малого количества усыновителей. Поэтому государство приняло еще одну форму обустройства ребенка — так называемые семейные формы воспитания, когда ребенок передается временно во временную семью. Такая семья — приемная, детский дом — дом семейного типа, а дети — приемные, но не усыновленные.

Главная задача государства — забрать ребенка из интерната, ликвидировать страшные детские учреждения, где 200 детей, грубо говоря, живут в казарме. Ребенок должен расти и воспитываться в семейном окружении.

Семейные формы касаются старших детей, у которых шансов на усыновление мало, а воспитываться до совершеннолетия они все равно должны в семье.

Государство тратит на это огромные деньги — социальные инициативы президента предусматривают немалые средства для поддержки семейных форм воспитания детей. Основная задача — любой ценой забрать ребенка из интерната. Только тогда он вырастет полноценным членом общества и потенциальным родителем.

— Какова судьба сирот после совершеннолетия?

— Есть масса вариантов. Пока ребенок охвачен семейными формами воспитания, за ним неустанно следят и контролируют его жизнь разные социальные службы. Они владеют всей информацией о таких детях — как им живется, как определить их дальнейшее будущее: идти работать, поступать в училище или вуз. Все вузы имеют квоту для сирот. В общем, службы по делам детей отвечают за этого ребенка до тех пор, пока он не сможет сам себя содержать.

Вместе к высоким материям

— Телевидение и печатные СМИ проявляют больше инициативы, поддерживая вас, чем четыре года назад? Ведь многие тогда отказывались помочь...

— Безусловно, все больше СМИ предлагают партнерство. Как говорится, «пользуясь случаем, хочу передать привет»: ни один из наших проектов не стал бы столь эффективным, если бы наши коллеги — телевидение, интернет-ресурсы, рекламные агентства и пресса — не откликнулись на призыв бесплатно размещать информацию о без вести пропавших детях и о сиротах. Теперь, столь плотно объединившись вокруг этой проблемы, ее можно решить.

То, что телевидение и пресса сами на нас выходят с предложением присоединиться к проекту, — показатель оздоровления общества, которое нуждается в такой информации. Я горжусь тем, что за 10 лет мы внесли такой вклад.

— Как началось ваше сотрудничество с фондом «Развитие Украины»?

— На протяжении двух лет мы вместе работали в телевизионном проекте «Этому ребенку нужна семья». Создание портала sirotstvy.net было именно их идеей. Сначала я очень осторожно к этому относилась, но когда все было реализовано, отметила уровень менеджмента и стратегического мышления работников фонда. У них можно многому научиться. Сейчас это наш главный стратегический партнер, у нас полное взаимопонимание и доверие, поэтому и такие результаты.

Хочется отметить и футбольный клуб «Шахтер». Ни один портал в Украине не может похвастаться тем, что лучший ФК страны взял под свою опеку решение социальной проблемы и максимально пропагандирует национальное усыновление.

— Известно, что фонд строит детские дома семейного типа, поддерживает создание приемных семей. Я так понимаю, основная ваша совместная задача — ликвидация интернатных учреждений?

— Да, причем любой ценой, и только так, несмотря на то что потребуются годы. Интернатов все еще много, но радует, что детей в них все меньше. Не устаю повторять: ребенок не должен воспитываться в сталинской казарме. Да, дети бывают разные, но форма семейного воспитания должна существовать для каждого.

Усыновление — это самая высокая мера сиротского благополучия, но далеко не все дети могут получить новых родителей. Существуют фостерные* и приемные семьи, дома семейного типа, институт опекунства. Цивилизация придумала множество форм, и все они имеют право на существование.

______________________________
*Фостерная семья — форма временного устройства в семью детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, для реабилитации, изменения ситуации в кровной семье, а если это невозможно — передачи на усыновление. Применяется в случаях, когда ввиду объективных причин невозможны усыновление или опека.

Зазвонил телефон г-жи Ткаченко, и она удалилась из кабинета, пообещав продолжить беседу через некоторое время, но уже на тему «Службы розыска детей». В оставшихся у меня вопросах о психологии отношений между усыновленными детьми и их новыми родителями помогла разобраться психолог, координатор проектов «Магнолии-ТВ» Елена ПИСЬМЕННАЯ.

Без секретов

   Елена Письменная

— Елена, почему ведется борьба за ликвидацию тайны усыновления?

— Каждый человек имеет право знать о своем происхождении, откуда он родом, кто его родители. Тайной усыновления мы перекрываем ребенку доступ к информации о самом себе, что является нарушением права человека.

Все больше родителей рассказывают детям о том, что они усыновленные, — это видно из телефонных обращений к нам. Часто все зависит от места проживания людей. Как правило, в маленьком селе тайну сохранить невозможно. И лучше, если ребенку сразу все расскажут, — он будет расти, зная, кто он.

Для него не будет неожиданностью, когда сердобольная соседка погладит его по голове, приговаривая: «ой, сиротинушка наша». Ведь иногда это может обернуться шоковым состоянием, особенно в подростковом возрасте. Вероятен протест — ребенок почувствует, что его обманули, причем не один раз, а целых два. Первый — когда его оставили биологические родители, а второй — когда от него скрыли правду новые. Получается, что ребенок не чувствует к ним доверия и осознает, что никому не нужен.

— По закону на знакомство сироты с потенциальными родителями дается 10 встреч. Разве за столь короткий период стороны могут узнать, подходят ли друг другу? Могут ли усыновители вернуть ребенка обратно?

— Когда усыновители приезжают в детское учреждение, они могут общаться с ребенком, гулять, играть, обо всем спрашивать. Я не могу сказать, много это или мало — 10 встреч. Человек индивидуален. Допустим, все сложилось хорошо, и ребенка усыновляют. В семье начинается притирка. Конечно, это стресс для обеих сторон, даже если и все хорошо. Ведь маленький человек попадает в иную среду, его оторвали от привычного окружения. Не забывайте, что он много времени пробыл в детском учреждении.

Сироте присуща травма брошенного ребенка и травма обретения новой семьи. Ребенок подсознательно боится, что его снова могут бросить. В этот период к нему надо относиться очень внимательно, всеми поступками показывать, что он родной. К счастью, крайне редки случаи возвращения ребенка, если он не прижился в семье. Но так бывает во всем мире. Слава богу, это очень маленький процент, который на общие тенденции не влияет.

— Чаще всего усыновляют самых маленьких?

— Да, многие хотят брать грудничков. Но 5 лет — это тоже отличный возраст, в котором ребенок все еще в состоянии принять новую семью как родную, и бывает, что из-за психологической травмы он даже пытается забыть то, что происходило с ним раньше. Если у малыша была неблагополучная семья, то он всеми силами пытается забыть о прошлой жизни в ней. В 5 лет это реально.

Детей постарше, к сожалению, у нас брать не хотят — их могут взять под опеку, в дом семейного типа. И хотя с детьми старше 10 лет сложнее, страшнее, но с ними тоже интересно, потому что в ваших силах сделать из любого ребенка Человека. Это проверка на вашу профессиональную пригодность взрослого, если можно так выразиться.

— Бывают ли случаи, когда дети сами отказываются идти в новую семью?

— Очень мало. Однако ребенок, особенно взрослый, имеет полное право на отказ, ведь он может самостоятельно принимать решения и осознает всю ответственность перед принятием в семью.

Была у нас одна такая девочка десяти лет. Перед переездом в новую семью она всю ночь не спала, думала, сможет ли полюбить чужих людей. Но больше всего ее смущала жизнь в незнакомом городе. В итоге она отказалась от семьи. А ведь это был огромный шанс для нее! Девочка плакала, переживала, разговаривала с воспитателем, психологом. Но все равно твердо решила никуда не ехать.

Поиск без границ

Поблагодарив Елену за беседу, я вернулась к Евгении Владимировне, пообещав не отнимать много времени.

— Сегодня в проекте «Служба розыска детей» участвуют 26 газет, 32 украинских телеканала, множество транспортных структур, агентства наружной рекламы. Вы проделали огромную работу по сравнению даже с прошлым годом.

— Да, радует, что в этом проекте, как и в sirotstvy.net, практически каждый месяц на связь выходят представители региональных изданий и телеканалов с предложением бескорыстно присоединиться к нашему проекту. Опять-таки это говорит о том, что общество осознало проблему пропажи детей, обратило на нее внимание, а СМИ выступили как зеркало общественных интересов.

Основная идея — объединить усилия различных средств информации, чтобы о пропаже ребенка узнало как можно больше людей. Чем шире распространяется информации, тем более высока вероятность того, что кто-то опознает ребенка и позвонит нам на горячую линию.

— Пропажа маленьких детей, по-моему, вызвана исключительно халатностью родителей.

— Безусловно. Когда теряется совсем маленький ребенок, то чаще всего дела плохи. Он может зайти в лес, гулять по полям или его выкрадут для попрошайничества.

Если ребенок постарше, толчком для его ухода из дому служит переходной возраст, когда не хочется учиться и выслушивать мораль. Пропажа девочек — это вообще страшно, сами понимаете возможные последствия. Улица легко делает из подростков моральных уродцев.

Часто находим детей, которые бегут из интернатов, не осознавая, что на улице еще хуже.

Рано или поздно все находятся, но наш проект для того и существует, чтобы сделать это как можно быстрее.

— В МВД есть огромное подразделение — криминальная милиция по делам детей (КМДД). Почему там не справляются со своими обязанностями так, как это делается с помощью вашей службы?

— Дело в вот в чем. Офицеры КМДД есть в каждой области и в каждом районе. Если там пропадает ребенок, мы получаем от них заявки, как и от родителей пропавшего. Но они ограничены в ресурсах. Инспектор района, например, работает только в пределах своего «квадрата». А дети пересекают иногда целые области! Бывает, что ребенок в розыске в Закарпатье, а мы нашли его в Херсоне.

В чем уникальность нашего проекта? Телевидение и пресса не имеют границ, информацию о потерянном ребенке мы распространяем сразу и по всей стране. Как правило, после заявки ребенок находится уже очень далеко. Наша задача — не заменить собой милицию, а помочь как можно быстрее изъять ребенка из негативной среды и вернуть родителям.

— Много ли детей находится с помощью общественности? Ведь надо быть очень внимательным, чтоб опознать ребенка в толпе.

— Представьте себе, да! Спасибо нашим бдительным гражданам. Все-таки наше общество небезразличное. Благодаря «Службе розыска детей» за последнее время найдено 725 детей, без нее, по горячим следам, — 1500. То есть 30% пропавших детей обнаружено с нашим участием. Это очень хороший результат.

Джерело: Тижневик «2000»